Экономические итоги года: не катастрофа, а тоска

Москва. 25 декабря. FINMARKET.RU - В среду экономисты разных взглядов и школ собрались на круглый стол, чтобы подвести итоги уходящего года. Сошлись в одном: правительство парализовано страхом и неспособно вытащить экономику из болота. О том, как это нужно делать, договориться не удалось. Одни призывают не боятся слова "план" и требуют госкапитализма. Другие продолжают требовать реформ и изменения климата в стране.

Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН

"К остановке нашей экономической динамики привели внутренние причины. То, что это признал президент, большое событие. До сих пор звучало, что мы хорошие, а очень медленный выход из кризиса происходит из-за окружения. Теперь сказана правда.

Есть три причины остановки развития:

Замедление связано с окончанием мегапроектов: Олимпиады, острова Русский, Универсиады;

Вторая причина - чисто психологическая. Наше правительство все время ждет от частного сектора рывка. А в жизни огромное значение имеет тотальный бюрократический гнет над бизнесом. Первое поколение русских предпринимателей заработало денег, они хотят закона и порядка, они устали. Этот фактор очень мощный, люди не хотят долгосрочно думать из-за того, что государство очень сильно вмешивается в их активы. Когда приходят и говорят: "Ваш бизнес стал настолько успешен, что начинает соответствовать нашим интересам". Такой доинг-бизнес или отниматинг;

Третий связан с тем, что неизвестно куда вклад частному бизнесу средства. 20 лет назад был избран путь удовлетворения прежде всего нужд потребителей. Отсюда очень большой импорт. В итоге отечественный бизнес видит, что все занято. Когда он будет знать, что его табуретки будут продаваться, то он разберется и с налогами, и с пожарниками и прочими контролерами.

В этом году быстро растут прямые иностранные инвестиции. Похоже, мы возвращаемся во времена СССР, когда иностранные инвесторы, договорившись с политбюро, как сыр в масле здесь катались. А со своими можно делать что хочешь.

Нет волшебного средства ускорить экономический рост, и в будущем году будет такая же прозябательная полоса. Одни говорят, что плохое настроение, плохой инвестиционный климат, государство вмешивается там, где не надо. А я говорю, что не вмешивается там, где надо.

Нет альтернативы государственно-частному партнерству. Во время вялого спроса нет альтернативы госкапитализму. Во всем мире государства скупают активы, спасает банки, печатает деньги. Мы не можем ждать хорошего климата, хорошей администрации, справедливого суда. Государство само должно идти инвестором туда, куда идет частник, чтобы частники могли скупить эти активы, когда это станет прибыльно.

Если правительство будет трусливо, как сейчас, пораженное травмой 1998 года, бояться потратить 500 млрд рублей, то больше никто в мире не заинтересован в нашем развитии. В кризис выиграли страны с индустриальной экономикой – Китай и Германия. Инновации могут дать лишь конкурентное преимущество".

Наталья Акиндинова, директор Центра развития ВШЭ

"Основная причина замедления в особенностях той экономической модели, которая сложилась и успешно функционировала в 2000-е годы. В результате сложились правила поведения бизнеса, определенные установки, которые сейчас ограничивают возможности для развития других видов деятельности. Инвестиции у нас ориентированы на крупные госпроекты. Бизнес ищет деньги у государства, а не надеется на рынок.

Произошедшее замедление было ожидаемым после окончания посткризисного восстановления, когда цены на нефть восстановились до предкризисного уровня, и стало понятно, что дальше они расти не будут. При нынешних темпах роста экспорта и ограниченной конкурентоспособности отечественного производителя нельзя обеспечить темпы роста более 1,5-2% в год, и за полтора-два года мы на эти темпы вышли.

В последние год-два проявилась новая активная госполитика правительства и ЦБ, направленная на стабилизацию макроэкономической ситуации: введение бюджетного правила, борьба с инфляцией, изменения институционального характера для наведения порядка, например, чтобы избавиться от неэффективных банков, реформа НПФ (со следующего года начнется крупная санация этого сектора).

Силовым структурам возвращается право возбуждать дела по налоговым преступлениям, ограничивается нелегальная миграция, борьба с офшорами.

Эти действия могут иметь позитивные последствия, так как направлены на установление более прозрачных правил игры, могут способствовать расшивке узких мест. Но не стимулируют экономический рост, быстро вывести из стагнации они не могут, они нацелены на формирование условий для долгосрочного экономического роста.

Доверия экономических агентов к политике государства еще недостаточно, а в этих условиях проводятся меры, угнетающие экономический рост, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Если все будет продолжаться как сейчас, возможности оживления возникнут не ранее 2016-2017 года.

Государство долго боролось, чтобы к нему не было доверия. Теперь, чтобы вернуть доверие, надо пройти такой же путь в обратную сторону, каждый день показывать, что такого давления не будет, силовые органы будут находиться в правовых нормах. Шаги должны следовать с такой же активностью, как раньше.

Я с сомнением отношусь к способности добиться долгосрочного ускорения роста при помощи политики активных госрасходов и мягкой бюджетной политики. Эти меры хороши, когда падение носит конъюнктурный и краткосрочный характер. Мы же все согласились, что замедление носит фундаментальный, глубинный характер.

ФНБ – это всего менее 3 трлн руб. – и возможности влияния дополнительных расходов на темпы роста окажутся небольшими. Прибавка госрасходов на 1% ВВП максимум даст 0,7 п.п. реального роста, остальное уйдет в инфляцию, а деньги уйдут безвозвратно".

Леонид Григорьев, главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве РФ

"В мире все в не очень хорошем положении. Мы растем на уровне развитых стран. Но США выходят из кризиса.

Мы единственная страна в мире, где все еще есть дикая секта ожидателей конца американского империализма, которая по понедельникам предсказывает гибель доллара, а по пятницам – евро.

В среду они хоронят Америку из-за ее огромного долга. А он самый дешевый за всю их историю: на обслуживание долга, который составляет 110% ВВП, они сейчас тратят 2,5% ВВП, а при Рейгане за долг в 50-60% ВВП платили 4,5% ВВП.

У нас государство наращивать расходы не хочет, боится ошибок 90-х годов. Мелочь не может инвестировать, их прижали. Старый бизнес не умеет инвестировать.

Иностранцы говорят, что у вас все хуже и хуже, и хуже, чем в Китае. Все встало. Катастрофы нет, пока нефть стоит на уровне $100 за баррель.

Это не катастрофа, а тоска. Россия начинает окончательно превращаться в нефтеэкспортирующую страну латиноамериканского толка.

Активная промышленная политика нужна, спора нет. Макроэкономика может обеспечить стабильность, но не даст роста. Но тратить такие бешеные деньги бесконтрольно, проекты возникают неизвестно откуда, серьезной общественной экспертизы не проводится, Дума работает как принтер…

Надо сразу ставить общественный контроль на крупные проекты, натравить на них прессу, сразу брать под контроль правоохранительных органов".

Дмитрий Белоусов, Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования

"Неприятности этого года начались еще в прошлом, когда мы тормознули с 5% роста, до 4%, 3%, 2% и стало вполне закономерно 1%. У нас исчерпались трактовки того, что происходит.

Мы находились внутри традиционного экономического цикла: росли инвестиции, в том числе и частников, начался рост зарплат, потребления. Это подкосило инвестиции, и в итоге мы выходим на их рост на уровне минус 0,6% по итогам трех кварталов. Зато у нас положительный экспорт, почему-то почти перестал расти импорт. При стагнации экспорта энергоносителей у нас продолжает расти экспорт машин, металлов и других несырьевых товаров.

Основной драйвер - рост потребления. Здесь есть две неприятности. Высокий вклад потребления в экономический рост на уровне 3-2% достигнут на фоне перекредитования населения: по отношению долга к доходам, по доле кредитного портфеля физлиц в кредитном портфеле банков и по многим другим показателям мы вышли на уровень предкризисного 2007 года.

Несмотря на то, что ЦБ пытается сдерживать рост кредитования, ничего толкового у него не получается. В итоге мы вышли за вероятность более 50%, что мы получим кризис очень большой по своей редкости, идущий с потребительского рынка, обычно он идет с рынка корпоративного кредитования.

И второе: на фоне повышения зарплат в бюджетном секторе, начинает увеличиваться возмущение работников в других секторах, например, уже были волнения шахтеров в Кузбассе, возмущенных тем, что у них зарплаты растут медленнее. Мы проедаем инвестиционные ресурсы из-за роста зарплат.

Есть две неопределенности, которые формируют будущее: либо запустится рост инвестицией, например, в результате смягчения процентной политики, снижения давления тарифов естественных монополий (хотя сами эти монополии обрезают инвестиции), при сохранении потребительской модели на год – на два.

Тогда есть шанс получить примерно 3% роста ВВП. Либо с инвестициями останется все по-прежнему, действительно не понятно, зачем частному сектору инвестировать.

Нынешний кризис в 2012 году запускался именно в результате окончания крупных инвестиционных проектов "Газпрома". Одновременно кончились госстройки. Частные инвестиции еще росли. Но в середине этого года у нас обрезали еще и частные инвестиции.

Причина в том, что у нас не произошло полноценного восстановления: мы достигли докризисного уровня выпуска, немного улучшили ситуацию с производительностью труда, физически восстановили уровень инвестиций.

Но мы гораздо ниже докризисного по уровню рентабельности в обрабатывающем секторе и существенно ниже по платежеспособности. Для инвестиций нет ни собственных средств, ни заемных.

У нынешнего кризиса внешний вклад процентов 20, а по 40% - объективная неплатежеспособность и домотканая политика стабилизации. Она преждевременна, нам нужно развитие.

Программа не выполнила важнейший элемент, а мы вместо газа включили тормоз. Начали бюджетную консолидацию, стали проводить жесткую монетарную, процентную политику в ситуации, когда экономика не только не перегрелась, а даже греться не начала.

В итоге предприятия не могут брать кредиты. Им нет смысла их и давать. Банки выталкиваются в кредитование домашних хозяйств. Там пузырь. Банк России реагирует на это с простотой прусского фельдфебеля, одновременно закручивая все гайки сразу.

У нас на следующий год очень большая вилка в прогнозах: от 0,8% до 3% роста ВВП. Такая ситуация неопределенности бывает очень редко, и сама по себе маркирует кризис.

Какая разница - 3% роста или 1%? Пока толстый зайка сохнет, худой сдохнет. В региональных бюджетах уже самый настоящий кризис: с перераспределением, секвестром, с перекладыванием обязательств на следующие годы.

Госкапитализм - штука хорошая, когда цели и задачи формируются совместно. А не просто - построить дорогу из пункта А в пункт Б. Пример такого строительства – БАМ. Или из современного – ГЛОНАСС: услуги на рынке как не было, так и нет. А GPS уже скоро в каждом утюге будет. Проект должен делаться государством, но быть бизнес-ориентированным с самого начала. Капитализм нужен не государственный, а государственно-частный".

Евгений Ясин, научный руководитель ВШЭ

"Все переживают в связи с падением экономического роста, но не надо в этом усматривать катастрофу. Еще два года назад я исходил из того, что рост у нас будет в районе 1,5-2%, которые были предопределены подавлением деловой активности.

Сесть на высокие темпы роста за счет роста цен на нефть и газ бессмысленно: рывка, модернизации они не обеспечат. В 2014 году будет примерно то же самое, что и в этом, никаких катастроф не ожидаю. Надо смотреть на более отдаленную перспективу.

Мировой кризис только начинает добираться до развивающихся стран: темпы роста падают в Китае. Мы переходим от индустриальной экономики, которая опиралась на дешевые природные ресурсы, к инновационной, которая опирается на дорогие ресурсы и на прорывные технологии. Сделать это могут только развитые страны.

Надо думать, как в течение 5-10 лет поднимать настроение. Когда у всех настроение дохлое, жить скучно, мы никуда не двинемся. Должно появиться ощущение, что можно вкладываться, рисковать, развиваться и это будет не бесплодно. Нужна конкуренция, стимул для повышения эффективности.

Сейчас банковская система в расслабленном состоянии, с такими колоссальными маржами, что я удивляюсь, как она вообще двигается от лени. А банковская система должна заводить реальную экономику.

До сих пор потенциал рыночной экономики мы используем не более чем на треть. Мы не сможем двинуться, если не будет серьезных реформ - не экономических, а политических, в области права.

Первый пример повышения настроения подал наш президент – освободил Ходорковского".