Нет среднего класса: есть бедные и бедные с деньгами

Москва. 26 ноября. FINMARKET.RU - Объем доходов россиян, структура потребления и динамика уровня бедности говорят о том, что мы перешли к стандарту потребления более высокого порядка по сравнению с характерным для советского периода.

Денег теперь хватает не только для покупки предметов и услуг первой необходимости, но и для организации досуга, инвестиций в человеческий капитал и покупки товаров, существенно расширяющих возможности для развития. В наибольшей степени более высокий уровень потребления характерен для горожан, особенно для жителей крупных городов.

Но говорить о том, что в России сложился новый жизненный стандарт среднего класса, еще рано, уверены исследователи во главе с директором Независимого института социальной политики Лилией Овчаровой, опубликовавших статью в свежем выпуске журнала SPERO. Принципиально иного образа жизни, других стандартов пока не появилось.

Те, кого спешат отнести к среднему классу, пока отличаются лишь более высокой платежеспособностью по сравнению с основной массой населения.

Мощности таких социальных лифтов, как развитый рынок труда и высокий уровень образования, доступных для жителей российских мегаполисов, недостаточно для снижения общего неравенства.

В 90-е годы доходы упали вдвое сильнее ВВП

Россия - одна из постсоциалистических стран, переживших наиболее тяжелую рецессию в период масштабных социально-экономических и политических реформ (1991–1998).

Реальные доходы населения упали тогда вдвое сильнее, чем сократился ВВП. В дефолт 1998 года реальная заработная плата (без учета скрытой части) упала до 27,2% от уровня 1991 года, реальные доходы — до 42,6%, реальная пенсия — до 29,1%.

За период быстрого восстановления и экономического подъема в 1998–2007 годах средние душевые реальные денежные доходы в ценах 1991 года выросли в 3 раза, а ВВП увеличился в 1,8 раза.

В 2007 году реальные средние душевые доходы населения составили 130,8% от советского уровня, но реальная средняя пенсия все еще была равна лишь 62,8% от уровня 1991 года.

Только в результате валоризации 2010 года средний размер пенсий в постсоветской России увеличился на 41% и в реальном измерении превысил уровень позднего советского периода. Тогда же произошло восстановление реальных официальных зарплат.

Общий низкий уровень пенсий, рост которых хронически отстает от динамики доходов, является одним из главных факторов, объясняющих существование в России высокой доли скрытых зарплат. Их объем, по оценкам авторов исследования, достигает 20% "белого" фонда оплаты труда страны. Новая, четвертая по счету за последние 20 лет, пенсионная реформа вряд ли что-то способна изменить в этом, предупреждают аналитики.

Трудно предположить, что при высокой инфляции и кризисе фондового рынка накопительная часть пенсии будет значимой хотя бы у представителей среднего класса. "А если есть страхи по поводу благосостояния в старости, то нет мотивов для преодоления поведенческих факторов высокой смертности", - дают исследователи еще одну неожиданную версию низкой продолжительности жизни россиян.

Сверхсоветский уровень жизни

И все же, реальные денежные доходы россиян за последние 20 лет стали почти в полтора раза больше, чем в момент распада СССР. Почему же не заметны качественные изменения в образе жизни значительной части населения? Причина - в высочайшем уровне расслоения населения по доходам.

В конце 1980-х годов Россия по уровню дифференциации доходов входила в одну группу со скандинавскими странами.

В 1991 году доходы 10% самых богатых россиян были в 4,5 раза больше, чем 10% самых бедных.

В 2008 году этот разрыв достиг почти 17 раз (в 2011 - 16,1). По расчетам авторов исследования, на самом деле доходы не менее половины населения страны не достигли уровня 1991 года.

Зато пятый квинтиль (20% населения с самыми высокими доходами), напротив, значительно оторвался от остальных домохозяйств, нарастив доходы более чем в два раза.

На самом деле, группа, выигравшая от смены социально-политического строя, еще уже. Самые массовые представители среди них - индивидуальные предприниматели (вместе с нотариусами и адвокатами), имеющие шансы попасть в два верхних квинтиля по уровню доходов, не превышают 5% российских домохозяйств.

Лишь 2% российских семей получают значимые доходы от собственности и финансовых активов. Таким образом, стратегии формирования доходов, базирующиеся на новых по сравнению с советским периодом источниках денежных поступлений, доступны максимально 8% российского населения, и за последние годы каких-либо значимых институциональных или экономических изменений, расширяющих их круг, не происходило.

При солидарной пенсионной системе и плоской шкале подоходного налога все возникающие из-за высокого социального неравенства риски государство принимает на себя, предупреждают авторы исследования. Власть пытается исправить ситуацию, раскручивая перераспределительный механизм.

Доля социальных трансфертов в доходах населения в 2011 году достигла 18,3%, что беспрецедентно даже в сравнении с советскими временами (в 1985 году - 16,4%). Но сил бюджета хватает только на то, что Россия преодолевает стандарт выживания как массовую модель потребительского поведения. Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума составляет не более 17%.

Хотя выход за пределы стандарта выживания характерен даже для бедных. Например, согласно официальным данным Росстата, в расчете на 100 домохозяйств небедные семьи имеют 52 автомобиля и 66 персональных компьютеров, а бедные — 32 и 47 соответственно; и бедные, и небедные одинаково оснащены сотовой связью.

Все зависит от места жительства

Уровень экономического благосостояния домохозяйств на микроуровне, как выяснили авторы исследования, в наибольшей степени определяется регионом проживания и уровнем образования членов домохозяйств.

В последние годы происходит заметное усиление такого фактора, как размер домохозяйства. Резко упал вклад фактора возраста членов домохозяйств в дифференциацию доходов. Максимальными рисками бедности отличаются домохозяйства с детьми.

Самые значимые изменения в структуре потребительских расходов россиян оказались следующими:

На порядок больше россияне стали тратить на приобретение недвижимости: в 1990 году - 0,3% расходов; в 2011 - 4,0%;

Причем часть расходов на приобретения жилья зашиты в обязательные платежи и взносы – около 1 млн или 1,8% российских домохозяйств имеют ипотечные кредиты, но даже с их учетом сами эти обязательные платежи в расходах занимают меньший вес, чем в советские годы;

Главным локомотивом роста расходов на услуги стали жилищно-коммунальные платежи: с символических 0,7% в начале 1990-х годов их доля в расходах выросла почти до 10%;

Почти полностью бесплатная медицина теперь забирает у нас 1,5% потребительских расходов;

Несмотря на существенное снижение доли расходов на питание за последние десять лет, по сравнению с советскими временами она стала меньше незначительно: сейчас 32% против 36% в 1991 году. В частности, с 5% до 1,7% меньше стала доля наших расходов на алкоголь. Доля расходов на питание у россиян все равно в 2-3 раза выше, чем в развитых западных странах (32% против 10-15%);

Среди расходов на непродовольственные товары наиболее заметно выросли траты на транспортные средства и топливо, медицинские изделия и предметы личной гигиены. Но в целом объемы розничной торговли непродовольственными товарами росли в эти годы медленнее, чем продовольственными.

Московский средний класс

Наиболее подходящей под определение среднего класса в России исследователи посчитали 8-ю децильную группу по доходам. В этой группе за десятилетие (с 2000 по 2011 год):

Почти на треть сократилась доля расходов на питание при росте расходов на питание вне дома (кафе, рестораны);

Резко упала доля расходов на одежду и обувь;

Практически вдвое выросли расходы на оплату жилищно-коммунальных услуг;

Больше стали тратить на культуру и отдых, на связь, на покупку и эксплуатацию транспортных средств.

Даже в Москве средний класс не стал самым массовым элементом общества и составляет примерно 30%. Среди его представителей:

Вдвое больше тех, кто регулярно посещает театры и концерты (16% против 7% в среднем по населению, и 18% против 8% в среднем по населению, соответственно);

В полтора раза больше тех, кто ходит в кино (32% против 21% в среднем), музеи и на выставки (16% против 10% в среднем);

В три раза выше доля посещающих рестораны и кафе несколько раз в неделю: 10% против 3% в среднем по москвичам;

Основным источником информации для себя представители этого слоя общества считают интернет, тогда как остальные по-прежнему ориентируются на телевидение;

Средний класс в Москве отличается большей лояльностью к власти, чем остальное население столицы: его представители активнее принимают участие в выборах — 66% из них обычно ходят голосовать (среди других жителей столицы в этом признаются 58%). А удовлетворенность результатами последних президентских выборов выше, чем среди других опрошенных (52% против 45%);

Из всех социальных проблем – безопасность, безработица, коррупция, преступность, недоступность жилья и медицинской помощи - больше, чем остальных его волнуют только качество дорог и пробки на дорогах (эти проблемы считают актуальными 56% и 62% представителей среднего класса против 45% и 53% среди остального населения).

Лилия Овчарова, директор Независимого института социальной политики

"Переход от стандарта выживания к стандарту развития очень затруднен. При прочих равных условиях это ухудшает возможности, снижает вероятность развития по пути демократического политического устройства. Хотя для того, чтобы у нас назрела революционная ситуация вроде той, что была в 1917 году, надо много других факторов.

Если неравенство не трансформируется в инвестиции, как у нас это не получается в течение 20 лет, то тогда оно должно снижаться за счет налогов. Должна работать схема – бедным помогает государство, средний класс доплачивает, а богатые платят сами. Если этого не будет, то нет потенциала для развития. Так хотя бы появятся бюджетные возможности для маневра.

Иначе откуда взять ресурсы для развития? Неравенство не трансформируется в инвестиции, новые рабочие места, не дает толчок к развитию.

Значит надо искать другие источники. Государство должно взять на себя роль перераспределителя ресурсов от богатых к бедным. Эта модель работоспособна, но она не обеспечит высоких темпов экономического роста. Государство – плохой перераспределитель.

Поэтому предпочтительна модель, где неравенство трансформируется в инвестиции, а инвестиции – в новые рабочие места. Это модель более высоких темпов экономического роста".

Вячеслав Бобков, гендиректор Всероссийского центра уровня жизни

"Президентом, правительством ставится задача увеличить долю среднего класса к 2020 году до 50% населения. При этом официальных критериев среднего класса практически нет. Критерии Минэкономразвития, которые используются в прогнозе до 2030 года, очень размытые.

Из количественных показателей они берут только уровень доходов – шесть прожиточных минимумов. А также говорят, что должно быть собственное жилье, сбережения, возможность отдыха. Социологи относят к среднему классу 20% населения, но делают это по самооценке опрошенными их собственного уровня жизни.

По нашим оценкам, шесть минимумов недостаточно. Нижняя граница среднего класса должна быть на уровне семи, верхняя – 11 прожиточных минимумов на каждого члена семьи (речь идет не о зарплате), с учетом региональных различий. Размер рассчитан исходя из потребительской корзины, структуры расходов человека, относящегося к среднему классу: творческого, креативного человека, вносящего весомый вклад в развитие своей организации.

Этих денег должно быть достаточно, чтобы содержать семью. Они должны иметь возможность отдыхать не только на даче, взять кредит, скажем, на приобретение хорошей квартиры (от 30 до 60 кв. метров на человека, с отдельными комнатами для каждого члена семьи, особенно для детей, расположенной в приличном районе с хорошей экологией; желательно не в многоэтажке), воспользоваться услугами уборки квартиры, дать детям хорошее образование. В основном, это люди с высшим образованием, руководители организаций либо их подразделений, высококвалифицированные специалисты, инженеры.

Если исходить из того, что наша цель – двое детей в каждой семье, то при двух работающих родителях каждый должен зарабатывать более 10 бюджетных минимумов трудоспособного работника – в среднем по стране более 70 тыс. руб. Недавно мы закончили исследование, подсчитали, прослезились: у нас среди наемных работников таких 2-3%. Хвост вытащишь – нос завязнет. Есть доходы, жилье не подходит.

Если добавить предпринимателей, руководителей организаций, которые по идее должны входить в категорию высокообеспеченных слоев населения, то это еще порядка 10% трудоспособного населения. Они могут добавить в средний класс какую-то часть. Потенциально же, с точки зрения образования и профессиональной квалификации, у нас средний класс может составлять порядка 40% населения. Но доходы катастрофически не дотягивают".

Сергей Смирнов, директор Института социальной политики и социально-экономических программ ВШЭ

"Мы остались в плену старых представлений о среднем классе. Рынок потребительских товаров и услуг сильно диверсифицировался. Некоторые из них мы совсем перестали потреблять. Например, у меня уже лет 15 нет наручных часов, многие отказались от телевизора. Есть движение дауншифтеров, которые отказываются от городской жизни, обосновываясь в сельской местности при вполне приличных доходах или сбережениях. Зато у всех есть мобильный телефон, который не является признаком достатка.

Критерии среднего класса оказались размыты. Стандарты потребления - это мещанство. Важнее стал выбор человека. Если человек самостоятельный, без психоза потребительства, восприимчив к технологическим новациям - это средний класс. Он формирует новые стереотипы поведения, задает критерии того, что плохо, что хорошо, плохо воспринимает массовую культуру. Если считать только по доходам, то среднего класса у нас порядка 20%. Медианный доход у нас сильно ниже среднего. Если брать все критерии в совокупности, по отношению к действительности - то не более 10%.

Этот слой везде тонок, в том числе это проблема западных обществ. Другое дело, что там более цивилизованные механизмы смены власти, появления новых лидеров, которые действительно отвечают на запросы самостоятельных людей.

Вспомните примеры революций, начиная с французской до октябрьского переворота. Вели их не бедные люди, это был "средний класс", интеллигенция тех времен, которые сумели организовать бедное большинство, послужившее затем пушечным мясом этих движений".

Евгений Гонтмахер, замдиректора Института мировой экономики и международных отношений РАН

"Если исходить из строгих критериев среднего класса - материальное положение, образование, характер труда и образ жизни – то у нас средний класс порядка 7-8%. Это очень мало, исчезающе маленькая величина для России.

Есть оценки более льготные, когда на какие-то индикаторы закрывают глаза, выпячивая материальное положение. Тогда выходит до 20%.

Чего не хватает российскому среднему классу, чтобы стать им, это активности на муниципальных выборах. Активному среднему классу очень важно, кто станет у него мэром, кто будет выполнять его запросы по конкретным делам на территории проживания. У нас местные бюджеты получают копейки от налогов граждан.

Поэтому наши граждане, подходящие под критерии среднеобеспеченных по европейским меркам, на выборы не ходят - бессмысленно, неинтересно, а если ходят, то на президентские. Люди не виноваты, так устроена наша система власти.

Европейский средний класс своей активностью и одновременно консерватизмом держит стабильность политической системы, не давая ей свалиться в системные кризисы.

Среди людей, которые выходили на Болотную, Сахарова, представителей среднего класса было мало. В основном это был следующий большой слой - кандидатов в средний класс. Они по большинству параметров не проходят в средний класс, но хотели бы. Последним экономическим кризисом они лишены таких перспектив.

У нас страна, которая потеряла социальные лифты по всем направлениям. Но я не согласен, что проблему можно решить за счет более активной перераспределительной роли государства. Корень не в системе перераспределения, она не совершенна, но решающий момент - экономика.

Наша экономика архаична, две трети рабочих мест и даже больше не дают нормальной зарплаты по той причине, что производится неконкурентоспособная продукция, плохой менеджмент. Даже добросовестный работник более 10-15 тыс. там заработать не может.

Сейчас единственная точка роста, да и то останавливающаяся - топливно-энергетический сектор. Пока нет экономического роста, рассредоточенного по территориям и отраслям, массового среднего класса у нас не будет. Надо работать в "Газпроме" или "Роснефти", тогда можно претендовать на положение в среднем классе.

Важнейший источник среднего класса в западных странах - малый бизнес. Там в нем занято до половины трудоспособного населения, а в России - 20%, и далеко не всех из них можно отнести к среднему классу. В основном - это мелкая, убогая торговля.

А перераспределение - это паллиатив. Можно ввести налоги на богатых, так они съедут отсюда, будут активнее выводить деньги, не станут открывать новые рабочие места. Тем более, что в массовом сознании у нас под богатыми как раз и понимается обычный средний класс. И есть опасность, что вся тяжесть более высоких налогов ляжет на них. Долларовые миллионеры всегда найдут возможность не платить".