Владимир Мау: "Мы не знаем, какие пороки национального характера приводят к экономическому успеху, а какие добродетели - к экономической катастрофе"

Москва. 14 января. FINMARKET.RU - Стоит ли заниматься стратегическим планированием в XXI веке? Чиновники российских ведомств хором отвечают на этот вопрос утвердительно, и это легко объяснить. Написание и исполнение таких планов - хлеб бюрократов.

Но в экономических стратегиях государства мало смысла, считает ректор РАНХиГС Владимир Мау. Об этом он рассказал в речи, посвященной открытию Гайдаровского форума - 2013 "Россия и мир: вызовы интеграции". "Финмаркет" публикует текст его выступления.

"Нынешний кризис является не циклическим, а системным, сопоставимым с кризисами 30-х или 70-х годов XX века. Когда он начался, появилось много соблазнов сказать, что это кризис либеральной модели, сложившейся после кризиса 70-х годов, который был кризисом кейнсианского регулирования: кризисом больших государств, высоких налогов, кризисом, который привел к мягкому, как в случае США или Великобритании, или жесткому, как в случае с Советским Союзом, дерегулированию. Не удивительно, что сейчас появилось много предложений восстановить государственное регулирование, вернуться к кейнсианским методам.

Как человек, в чьем дипломе написана уже редкая ныне специальность "планирование народного хозяйства", я являюсь одним из наиболее скептически относящихся к стратегическому планированию. В современных условиях его возможности ограничены. Стратегическое планирование можно было обсуждать в первой половине XX века, когда мы более-менее знали на 20 лет вперед отраслевые приоритеты: если перейти от сельского хозяйства и производить больше чугуна, цемента, стали, то будете развитой страной. Будете оставаться сельскохозяйственной страной - останетесь слабой.

В начале XXI века практически нет по определению передовых и отсталых отраслей: любая отрасль может быть инновационной и отсталой. Это означает резкое снижение возможностей прогнозирования: попытки правительства сказать, какие отрасли являются национальным приоритетом, заведомо обречены на неудачу. Экономисты, как генералы, всегда готовятся к прежним кризисам, прежним успехам. Динамизм экономических и технологических изменений резко возрос. Уже нет 20-летнего интервала, чтобы сосредоточиться на развитии "передовой" отрасли.

Мы не знаем, какие пороки национального характера приводят к экономическому успеху, а какие добродетели - к экономической катастрофе.

Есть такое объяснение, почему именно Англия стала колыбелью промышленной революции: она была единственной страной мира, где труд стоил дороже энергии. Поэтому замена мускульной энергии другой только здесь имела смысл.

Прогрессом движет человеческая лень. В конце XV века путешественник из Италии - тогда одного из самых развитых регионов мира, писал об Англии, которая была самой бедной страной Европы: "Крестьяне этой страны настолько ленивы, что предпочитают вместо того, чтобы сеять и пахать, разводить овец". Наличие овец не требует никакого труда: они сами пасутся, мало что требуют.

Предположим, в то время в Англию приехал эксперт Всемирного банка и начал бы давать советы по структурной реформе. Для этого по опыту развитых стран надо заменить пастбища на зерно. Италией не станете, там климатические условия для зернового хозяйства получше. Но благосостояние повысите. Представляете, было бы стратегическое планирование - уничтожим всех овец и засеем Британию зерном. В этот момент никто не понимает, что именно леность английского крестьянства станет одним из источников промышленной революции: разведение овец - суконные мануфактуры.

Проблема стратегического планирования (если она есть сейчас) - это проблема стратегической координации, стратегии экономической политики.

Чем дальше мы уходим от Советского Союза, тем больше мы хотим повторить ошибки того времени. Думаю, следующее, уже появившееся поколение, будет социалистическим в еврокоммунистическом смысле. Они будут считать, что идея планового хозяйствования социализма хороша, только предки были глупыми и не могли правильным образом решить прекрасную менеджерскую задачу. С этим и связан наш ренессанс планирования.

Проблема соцпланирования не в неправильном плане, а в том, что как только вы начинаете оценивать эффективность деятельности бизнеса, предприятия, министра по показателям, у вас вся экономика строится на том, как найти "правильный" показатель и профанировать его исполнение. Начинается игра в показатель.

Например, можно ли оценивать качество работы скорой помощи по времени прибытия машины? Машина приедет, но будет ли там врач нужной квалификации? И к каждому стратегическому показателю можно задать подобные вопросы. Стимулирование за план будет приводить к тому, что каждый будет стремиться взять план пониже и полегче его выполнить".