Надеюсь, что $2000 - это твердый уровень поддержки - первый замгендиректора "РусАла"

Первый заместитель гендиректора "РусАла" Владислав Соловьев в интервью "Интерфаксу" рассказал о ситуации на мировом алюминиевом рынке, поделился прогнозами на 2013 год, а также взглядами на ситуацию в электроэнергетической и железнодорожной отраслях.

- Каким получился 2012 год для алюминиевой промышленности?

- Год был непростой, впрочем, и этот начался не самым оптимистичным образом. Средняя цена LME за год составила $2018, при том, что премии достигли рекордного уровня. Они продолжают на рекордном уровне держаться, и мы ожидаем, что этот тренд сохранится, хотя, может быть, и не в такой динамике. В США этот рост был 50%, в Европе - 80%. Такого не было никогда. В Европе премия $220, а раньше стандартная премия была $30-40.

Какие еще тренды, которые будут сохраняться и в этом году? Это очередь на склады. 64 недели в Детройте, 57 недель в Роттердаме.

Важный тренд, который начался еще в 2010-2011 и продолжается сейчас - повысился объем финансовых сделок, алюминий стал интересен для финансовых инвесторов.

- А почему такие высокие премии?

- Уже несколько лет на рынке довольно стабильно держится контанго. Контанго стимулирует к складским сделкам, складские сделки стимулируют очереди. Проблему очереди полностью решить нельзя, можно ее только немного уменьшить. Очереди стимулируют премии. На выходе со склада металл стоит одинаково. Но если ты хочешь металл сейчас, ты платишь премию. Не хочешь - вставай в очередь и получишь по цене LME.

- Что происходит с потреблением?

- Потребление в 2012 году составило примерно 47,4 млн тонн, это плюс 5,5% к 2011 году. На этот год мы ожидаем минимум такую же динамику, те же 5,5 -6%.

В Китае потребление выросло на 9,5%, в Индии - на 5,5%, в Северной Америке - на 5,4%. То есть Америка идет фактически наравне с Индией по росту потребления. Европа идет другими темпами: там потребление на 3% сократилось. Основная проблема Европы, и об этом много говорили в Давосе - это слабый спрос.

В целом в мире в 2012 г был небольшой профицит - мы его оцениваем в 250 тыс. тонн.

В этом году рост в США мы ожидаем как минимум такой же, может быть, чуть выше - 6%. Китай если не в этом, то в следующем году вернется к 8%-ному росту ВВП. Мы ожидали от Китая в 2012 г роста потребления на 11%, получилось - 9,5%. Может быть, в этом году будет 10%. Там есть куда расти, ничего страшного с Китаем не случилось. Новое правительство пришло, более прагматичное, мы очень надеемся, что оно критически посмотрит на стратегию Китая в алюминии. Есть ожидания, что Китай больше не будет добиваться самообеспечения, будет больше смотреть на экономику, на неэффективные производственные мощности в провинциях. Провинции держат эти мощности только из социальных соображений.

- Какие отрасли обеспечили рост в прошлом году?

- Есть рост в автомобильной промышленности, аэрокосмической, упаковочной. Строительство, к сожалению, пока показывает не такую динамику, как мы бы хотели видеть.

- Российский рынок ожидания оправдывает?

- Мы ожидали от него несколько большего. Общий рост в России и СНГ составил 4%, мы ждали 5-6%. Посмотрим, что будет в этом году, думаю, примерно то же самое. Наши продажи на внутренний рынок будут не ниже 2012 года.

- Какие у вас ожидания по ценам?

- Цена LME ушла выше $2 тыс., надеюсь, это такой твердый уровень поддержки. Надеемся, что будет $2300 до конца года. Посмотрим, будет очень зависеть от того, какие монетарные меры Европа будет предпринимать. Но в целом мы не ожидаем каких-то необычных движений рынка в этом году.

- Что будет с мировым объемом производства в этом году?

- Около 1,4 млн тонн мощностей производители в прошлом году закрыли, и наша оценка - примерно 30% мировых мощностей сейчас находятся на уровне breakeven или ниже.

Очень важно для всех производителей сейчас - контроль предложения. Важно быть ответственными с точки зрения того, какие новые мощности мы вводим, сколько металла выбрасываем на рынок. Чтобы все-таки оздоровить ситуацию со складами. Она постепенно улучшается, объемы на складах не увеличиваются, растет потребление, поэтому запасы в днях снижаются. Сколько закроется мощностей - это очень сложно прогнозировать, но я ожидаю примерно такой же показатель, как и в прошедшем году, примерно 1,5 млн тонн.

- У "РусАла" есть своя программа сокращения производства - на 275 тыс. тонн до 2018 года. Как идет ее реализация?

- Прежде всего, мы сокращаем производство там, где электроэнергия стоит дороже всего. Это БАЗ, где у нас есть уже соглашение, там остается только 6-я серия, мы заканчиваем закрытие 1-4 серий. По Надвоицкому, Волховскому заводам пока нет соглашения, мы ведем активные переговоры и с правительством региона, и с федеральным, чтобы на людях эти процессы никак не отразились. Надвоицкий и Волховский - это следующая для нас важная цель.

Кандалакша - к счастью, в закрытой ценовой зоне тариф нормальный, поэтому вопросов там нет. Первая площадка НкАЗАа - мы тоже смотрим программу, каким образом ее постепенно выводить, у нас это прописано в соглашении с Кемеровской областью. Что касается Уральского и Волгоградского заводов - да, там тоже есть проблемы с высокими тарифами на электроэнергию. Тоже будем смотреть, как там оптимизировать объемы.

Когда я говорю о сокращениях, это не всегда закрытие производства, это может быть и снижение объемов. Мы свою программу выполним совершенно точно, и определенные сокращения увидим в этом году.

- Как вы оцениваете ситуацию на энергорынке? Следите за тем, как идет работа над новыми правилами его работы?

- Идет медленно, мы хотим быстрее, конечно. Сейчас мы имеем постоянный рост тарифов, в четвертом квартале мы уже - уникальная ситуация! - превысили тарифы в США. Если мы будем дальше идти такими темпами, я не очень понимаю, к какой структуре промышленности мы придем, будет ли вообще в России тяжелая промышленность. Мы общаемся с украинскими коллегами - у них вообще беда, в черной металлургии встает уже вопрос закрытия производств, потому что тариф не контролируется. Но это их проблема, а наша проблема в том, что каждый год происходит рост тарифов, а цена на LME стоит - это то, что съедает наши конкурентные преимущества. Реформа должна идти быстрее, мы поддерживаем большинство принципов, которые заложены в модель группы Юрия Удальцова.

В нашем понимании основной принцип модели энергорынка - должны быть прямые договоры. Должны быть сняты все ограничения, которые сейчас есть в Сибири, введенные постановлением №1172, которые де-факто разрушают принцип прямых договоров и не дают возможность получить стабильный тариф по мощности: он всегда подтягивается под рынок. Нужно исключать так называемую вынужденную генерацию, приводить ее к нулю, отбирать только эффективные мощности. Никакой вынужденной генерации на рынке быть не должно. Ни в коем случае не расширять ДПМ. Мы считаем, что нужно вернуться к вопросу ДПМ и исключить нас из договоров поставки мощности, по крайней мере, в том объеме, в котором у нас есть прямые договоры.

Мы поддерживаем модель Удальцова, а дальше вопрос правительства. Но это надо делать. Иначе цена на электроэнергию будет расти на 10% в год во всех регионах, и я просто не знаю, к какой модели мы в итоге придем.

- Еще одна ключевая для "РусАла" отрасль - железнодорожная. Как в перевозках ситуация обстоит?

- Мы практически 100% грузов перевозим по железной дороге, так что для нас эта монополия столь же важна, как и электроэнергетика. Если говорить по реформированию: тут надо понимать, что дало результат, а что нет. Разделение регулирующей и хозяйственной составляющей монополии - это дало результат. Мы считаем, что это очень правильное решение. Отделение вагонов от перевозки - пока мы видим, что это привело только к росту цен и уменьшению эффективности загрузки, во многом отсюда проблемы, с которыми столкнулись угольщики, например, с вывозом своих грузов. Мы считаем основной задачей расшивку транспортных проблемных узлов - решение проблемы БАМа, увеличение объемов перевозок в восточном направлении.

Куда движемся мы? Мы пока не строим собственную перевозочную компанию. Мы считаем, что это не наш бизнес, мы должны эту услугу покупать. Мы активно используем специализированный подвижной состав, универсальный вагон, в котором можно перевозить как алюминий, так и глинозем. Очень много сделано в части ликвидации порожнего пробега.

В железнодорожном транспорте нужно создать аналог "Совета рынка" в энергетике для выработки системных решений в области грузоперевозок. Важно, что мы движемся по пути строительства специализированных вагонов, чтобы исключить порожний пробег. Мы хотели бы увидеть и движение в нашу сторону: если мы исключаем порожний пробег и тем самым разгружаем систему, мы ждем, что ФСТ и РЖД за такие типы вагонов давали скидку. Мы должны за это иметь определенную скидку к тарифу.

- В какой стадии сейчас реализация проекта строительства Тайшетского завода?

- Сейчас $700 млн собственных средств уже вложено, одобрено предоставление заемных средств ВЭБа в 40 млрд рублей. Мы будем заниматься этим проектом. Но мы сейчас очень аккуратно относимся к вводу новых мощностей. Мы, конечно, будем строить завод, но по срокам будем внимательно смотреть. Мы не хотим сейчас выпускать допметалл на рынок - это сейчас никому не нужно. В любом случае мы будем делать так, чтобы металл появился на рынке не раньше 2016-2017 года, это не вопрос сегодняшний. Мы очень ответственно будем к этому вопросу относиться.

- Акционеры "Норникеля" в декабре подписали новое акционерное соглашение, предусматривающее, в частности, крупные дивидендные выплаты. Как с учетом будущих поступлений на долю "РусАла" в "Норникеле" изменится ситуация с долгом компании?

- У нас на 2013 год по графику погашение $1,3 млрд, уже $406 млн мы погасили из собственных средств в 4 квартале, осталось $900 млн. Их мы планируем частично погасить из собственных средств, частично рефинансировать. Средств от "Норникеля" более чем достаточно, чтобы обслуживать долг, да и без них мы понимали, как выплачивать задолженность в 2013 г. Ситуация была и так достаточно комфортна, а с учетом поступлений от "Норникеля", мы уже понимаем, как мы 2014 и 2015 годы проживем. Мы спокойно сможем гасить по $1,5 млрд в год.

Дивиденды от "Норникеля" будут использованы прежде всего на погашение долга, часть пустим на инвестпрограмму. Текущий уровень цен позволяет жить, но не позволяет развиваться, а мы, конечно, хотим реализовывать какие-то инвестпроекты - и строительство анодной фабрики, и прокалочных мощностей- это выгодные проекты, но мы их держим из-за нехватки денег. Все тратим на поддержание производства, а не на развитие. Если уровень цен будет таким, как сейчас, мы часть денег от "Норникеля" сможем использовать на развитие - конечно, если совет директоров нам разрешит.

- Будете с банками обсуждать снижение стоимости долга?

- Конечно. Как только закроем годовой отчет, как только покажем, что ситуация стабильна, мы, конечно, вернемся к переговорам с банками о стоимости долга. Собственно, стоимость долга и так будет снижаться, потому что гасить в первую очередь будем дорогие кредиты.

- У компании в прошлом году поменялся председатель совета директоров. Что-то поменялось в коммуникации совета с менеджментом?

- Коммуникация очень хорошая. Матиас Варниг глубоко погружается в суть каждого вопроса, активно участвует в выработке решений, он очень четкий и конкретный. Сейчас в рамках совета обсуждения приняли существенно иной качественный уровень. Мы этим довольны - четкость только помогает.

- Совет директоров рассматривал соглашение с Гвиней по Диан-Диану?

- Совет директоров рассмотрит соглашение в самое ближайшее время. Оно предусматривает три этапа. До конца 2015 г мы должны добыть 3 млн тонн бокситов, до конца 2019 г - еще 3 млн тонн и построить завод на 1,3 млн тонн глинозема. Третий этап - в нашем опционе, расширение еще вдвое мощности глиноземного завода, если мы увидим, что это нужно. Сейчас будет экономическая оценка, пока не готов назвать цифры по стоимости, поскольку нет ТЭО.

- Как проходят переговоры с КЭСом о поставке пара для БАЗа?

- Идут переговоры, всем понятно, что станция замкнута на завод, это изначально был единый промышленный комплекс. Я очень надеюсь, что они завершатся результативно уже в первом квартале. Альтернатива простая - построим котельную сами. Мы готовы это сделать, но я надеюсь, что мы договоримся.