Алексей Кудрин: "Главная проблема сейчас - существенное укрепление курса рубля"

Москва. 3 апреля. FINMARKET.RU - Выступления нынешнего и бывшего министров финансов Антона Силуанова и Алексея Кудрина на пленарном заседании "Стратегия развития России".

Антон Силуанов, министр финансов:

Экономический рост невозможен без обеспечения стабильной устойчивой макроэкономической политики. Бюджет является как раз одним из инструментов для обеспечения такой устойчивости. Мы совместно с Центральным банком, мне кажется, достаточно эффективно координируем действия по регулированию инфляции, курсовой политики, по созданию и обеспечению поддержания необходимых резервов для обеспечения стабильности и финансовой, и денежной кредитной политики.

Меня недавно спросили: а как там дефицит федерального бюджета по марту? Первые два месяца федеральный бюджет выполнялся с дефицитом, и больше ликвидности уходило в экономику, нежели в предыдущие годы. Это происходило из-за того, что наши министерства и ведомства активно тратили средства в начале года по сравнению с предыдущими годами. Это было связано с тем, что мы перешли на новое правило расходования средств во взаимоотношениях с бюджетными учреждениями. Теперь мы даем им заказ, предоставляем субсидию, и бюджетные учреждения уже строят свою деятельность исходя из тех заданий, которые они получают от вышестоящих организаций. Министерства и ведомства перечислили в первом месяце квартальные значения в таком объеме, что в январе-феврале образовался дефицит. Объем ресурсов, который был выдан в первые два месяца, был достаточен для обеспечения деятельности. И в марте мы имеем уже профицитный бюджет порядка 125 млрд руб. В целом по кварталу еще сохраняется дефицит на уровне 120 млрд руб.

О чем это говорит? О том, что вопрос денежной ликвидности с позиции бюджета реализуется в полном соответствии с теми прогнозами, которые есть у нас с Центральным Банком. Здесь бюджет как источник денежной ликвидности выполняет свою функцию в полной мере.

Следующая задача – обеспечение долгосрочной сбалансированности и устойчивости бюджетной системы. Бюджет должен иметь контрциклическую политику. Если экономика сокращается (как правило у нас все-таки экономика во многом зависит от внешнеэкономической конъюнктуры), появляется бюджетный дефицит. Экономика растет – у нас появляется профицит. Контрциклическую бюджетную политику мы будем продолжать с тем, чтобы была обеспечена экономическая стабильность и условия для экономического роста. В условиях высоких цен на нефть мы и дальше продолжим накапливать резервы, в условиях снижения цен на нефть по сравнению с определенным уровнем, мы будем задействовать наши резервные механизмы для финансирования наших обязательств, и тем самым для поддержания государственного спроса и внутреннего спроса в экономике.

Третья задача: создание стимула для предпринимательства и инвестиции в инновации. В первую очередь это, конечно, стабильность налоговой системы. Я считаю, что, чем меньше кардинальных изменений мы будем проводить в такой чувствительной сфере, как налоги, тем более четкие ориентиры дадим для предпринимателей и создадим понятные правила игры для инвесторов. Второе - это минимизация издержек налогового администрирования. Те, кто платит налоги, предприниматели, я думаю, почувствовали улучшения во взаимоотношениях между предприятиями и налоговой системой. В настоящее время мы налаживаем механизм урегулирования споров между предприятиями и налоговыми органами. Любой предприниматель в случае возникновения споров не обязательно должен идти сразу в суд, иметь судебные издержки.

Следующая мера – это приватизация. Мы действительно ставим задачу увеличения доли негосударственного сектора в экономике предприятия. Речь идет не столько о фискальных элементах этой меры, сколько о создании конкурентоспособной среды в экономике. Я считаю, что это одна из принципиальных структурных мер. Необходимо развитие финансовых рынков. У нас разработаны уже такие меры по снижению наличного оборота, развитию безналичных платежей.

Также одна из задач финансово-экономического блока – это развитие инфраструктуры, поскольку без этого невозможно обеспечение экономического роста. И в части развития инфраструктуры м будем продолжать наращивание дорожных фондов. Есть специальные источники для дорожных фондов, есть программа увеличения дорожных фондов. Мы приняли программу развития транспортной системы, которая касается не только дорог, но и железнодорожной инфраструктуры, авиасообщения. Источники для такой программы буду определены в бюджете. Это будет являться одним из приоритетов в исполнении бюджетных расходов.

Следующая позиция - реформа бюджетных секторов. Сегодня мы имеем раздутый бюджетный сектор, это очевидно. Говорить о том, что накачка этих бюджетных секторов дополнительными бюджетными деньгами даст эффект не всегда, на наш взгляд, является правильным. Речь идет о том, чтобы повысить эффективность бюджетного сектора, за счет того, чтобы оптимизировать его, увеличить заработную плату в этом секторе, сделать ее конкурентоспособной. Имеется в виду и одна важная задача: это повышение эффективности бюджетных средств, которые направляются в эти сектора, особенно в сфере социальной поддержки. Необходимо переходить именно на адресную социальную поддержку. По этому пути идут все страны, особенно сейчас в период бюджетных консолидаций вопрос о переходе на адресность, нуждаемость и всем предоставлялись льготы тем, кто действительно является малообеспеченным. Сейчас идет поголовное предоставление льгот, на это тратится огромный государственный ресурс.

Одной из задач является децентрализация нашей финансово-экономической политики. Мы говорим о том, что больше прав необходимо предоставить субъектам РФ. Но при этом предоставлять эти права не в виде делегируемых полномочий, а для передачи собственных полномочий с фиксацией конкретных доходных источников.

Алексей Кудрин, экс-министр финансов:

В чем же я вижу развилки? Ну, начну прежде всего с того, что у страны, конечно, должна быть стратегия. Предыдущая стратегия, рассчитанная до 2020 года, была утверждена в 2008 год. Потом кризис забрал три года роста ВВП, приостановил наш рост - 2009, 2010, 2011 годы мы пропустили. Только в конце прошлого года вышли на уровень 2008 года. Три года мы потеряли. Это почти треть того прироста, который мы могли ожидать в ближайшие 10 лет. Зато цена на нефть нам помогла, так что ситуация сейчас, может быть, несколько лучше, чем она была.

Сейчас мы должны определиться, сколько ресурсов у нас есть. [Министр финансов Антон] Силуанов сказал, что до кризиса мы брали от нефти 4 - 5% ВВП, в кризис - уже 11-12% ВВП для расходов бюджетной системы. Сейчас - на уровне 10%. Минфин предлагает ввести бюджетное правило и установить цену отсечения [доходы свыше которой будут накапливаться, а не тратиться] как десятилетнюю среднюю цену на нефть. То есть каждый год она будет переутверждаться при пересчете - один год отпадает, один добавляется.

Пока не определены базовые вопросы - как распорядиться ресурсами нефти для дальнейшей жизни. Сейчас на первое место ставят необходимость сформировать резервный фонд, как буфер. Но это не главная цель, хотя существование резервного фонда и спасло нас в кризис и называется чуть ли не главной заслугой правительства.

Приведу такие цифры: с 1992 года по 1999 год страна получила от экспорта нефти $200 млрд всего. А за такой же период - с 2000 по 2007 год - $850 млрд. А если взять [период по] 2011 год, то 2 триллиона долларов получила Россия от экспорта нефти и нефтепродуктов . Были предположение, что они [эти деньги] где-то спрятаны и не используются в нашей экономике, а размещаются на Западе. Это миф. Если вкратце, то когда такой ресурс попадает в Россию, а он попадает сюда через компании, которые продают товар и выходят с этой выручкой на российский рынок и продают ее за рубли, чтобы дальше осуществлять бурение и транспортировку, платить зарплаты, в этот момент можно наблюдать два эффекта.

Если ЦБ не вмешивается, рубль начинает быстро укрепляться. Если ЦБ хочет предотвратить такое быстрое укрепление рубля, то он выходит на рынок и покупает часть ресурсов на напечатанные за счет эмиссии средства. Регулятор оказывается между двух огней: или допустить существенное укрепление рубля, или напечатать деньги и допустить инфляцию.

Последние 10 лет с этими явлениями и бился Центробанк, при этом боялся обоих вещей. Мы все время оставались в диапазоне со сверхвысокой инфляцией. И тут ЦБ говорит: эта политика была неправильной. Регулировали движение курса, теперь не будем регулировать, определив целью таргетирование инфляции. Сколько бы валюты не пришло - мы не участвуем. Не придет – будет ослабление [рубля].

Это означает, что если на рынок попадает большое количество валюты, мы получаем большое укрепление рубля. В прошлом году укрепление среднего эффективного курса составило 4,7%. Таким образом, главная проблема сейчас – существенное укрепление национального курса при напоре временных поступлений значительного масштаба [валютных] ресурсов. Как только начнет завершаться этот пик [высоких нефтяных цен], мы получим ослабление курса. Это и есть тот эффект, который называется голландская болезнь.

За последние 10 лет рубль укрепился на 90%. В результате, [поступление валютных] ресурсов выливается в рост импорта. Российский гражданин при таком курсе может съездить отдохнуть заграницей, купить товары. В прошлом году экспорт товаров и услуг (80% пришлось на минеральные ресурсы) составил примерно $570 млрд, а импорт - $417млрд. Ресурсы возвращаются обратно [за границу] импортом при таком курсе. Соответственно, это главная развилка.

Когда говорят, - давайте строить заводы за счет этих ресурсов, - то конечно это менее эффективный механизм модернизации, чем механизм создании стабильных условий с низкой кредитной ставкой, более стабильным курсом, без его укрепления в два раза за 10 лет. Но нам нужны именно такие условия для модернизации.