Главный риск - это желание государства регулировать торговлю - глава АКОРТ

Ужесточение закона о торговле, который за последние два года корректировался дважды, и риски введения новых ограничений побудили ритейлеров сыграть на опережение - попытаться самостоятельно договориться с поставщиками о правилах игры. В последние месяцы дискуссия о саморегулировании на потребительском рынке РФ идет с участием профильных чиновников. О том, на какие уступки готовы пойти сети, рассказал "Интерфаксу" Сергей Беляков, председатель президиума Ассоциации компаний розничной торговли, которая объединяет крупнейших представителей отрасли, включая X5 Retail Group, "Магнит", "Ленту".

- Саморегулирование стало одной из тем совещаний ритейлеров с профильным вице-премьером Дмитрием Козаком, который недавно заявил, что у него и торговой отрасли разное понимание проблемы. Насколько серьезны разногласия?

- Я думаю, серьезных разногласий нет. Мы всегда говорили, что суть саморегулирования видим как эффективное взаимодействие участников рынка, которое бы снимало необходимость государственного участия в регулировании и отрасли, и, что еще важнее, отношений ритейлеров и поставщиков. Мы необходимый диалог с производителями начали давно, и сейчас стараемся сделать его результативным. Мне кажется, тут мы достаточно успешны, потому что наметили проблемные зоны, где все готовы к компромиссам, - у нас с поставщиками сложилась одинаковая картина мира.

Дмитрий Николаевич (вице-премьер Дмитрий Козак, курирующий в правительстве вопросы розничной торговли - ИФ) говорил, что важным элементом, который делает успешным или неуспешным процесс саморегулирования, является распространение его принципов на все компании отрасли. Мы с этим согласны. Другое дело - можно ли всё оформить в виде закона о саморегулировании. В этом я не уверен, потому что в нашем случае дело касается межотраслевых отношений, а законодательство о саморегулировании не предполагает такой формы саморегулируемой организации, которая бы распространяла свое влияние на несколько отраслей.

- Сейчас процесс находится на какой стадии?

- Мы регулярно встречаемся с поставщиками, есть действующая инфраструктура саморегулирования - Межотраслевой экспертный совет, Кодекс добросовестных практик (КДП) и комиссия по применению кодекса. Мы сейчас стараемся повысить эффективность этих институтов и многие вопросы снимать в рамках двусторонних отношений.

Поставщиков всегда беспокоило признание нами действующего кодекса и решений комиссии - мы сделали соответствующее заявление (о следовании принципам КДП - ИФ), и это не пустая декларация, оно отражено в документах, которые компании принимают. Компании либо издают приказы о приоритетном действии положений Кодекса добросовестных практик в случае, если положения двухсторонних соглашений им противоречат, либо подписывают дополнительные соглашения с поставщиками, если те такую инициативу проявляют. Существенно изменена работа в комиссии по применению КДП. Мы стараемся рассматривать спорные ситуации с точки зрения объективной экспертизы, а не просто как лоббисты. Это, конечно, важно: мы защищаем каждый свою отрасль, но работаем именно как эксперты, которые оценивают ситуацию - справедлива она или нет. Если нет - даем рекомендации, как и что можно изменить.

Кроме того, мы договорились с поставщиками о работе по совершенствованию Кодекса добросовестных практик - речь идет о создании так называемого КДП 2.0. Сформирована "дорожная карта", мы обсудили ее с поставщиками - поставщики ее поддержали, как мне кажется. Более того, они предложили быть более напористыми в части сроков ее реализации. Сейчас создается рабочая группа с участием представителей ритейла и поставщиков для выработки консенсусных подходов к статьям кодекса, которые нуждаются в изменениях.

- О каких статьях идет речь?

- Основные изменения касаются процедуры и принципов выставления штрафных санкций, неустоек, сроков и порядка пересмотра цен. Можно регулировать объем недопоставки и размер штрафов за нее. Сейчас мы внесли в Межотраслевой совет предложение об изменении статьи 12 КДП, которая как раз регулирует эти вопросы. Мы готовы к компромиссу в части самоограничения, то есть мы могли бы отказаться от принципа выставления штрафа за любую недопоставку. Мы говорим о том, что допустим максимальный размер недопоставки - 3% от общего объема, и если он меньше, никаких санкций для поставщика не последует. Сумма же штрафных санкций должна составлять 15% от объема недопоставки, а не от всей партии, как часто происходит сейчас. Правда, мы обсуждали это с поставщиками, и они предлагают 5%, а не 3%. Но, по крайней мере, и они, и мы чувствуем, что движемся к компромиссу.

Другой важный результат переговоров - договоренность о том, что есть разные категории товаров, и в отношении некоторых из них 100%-ный service level невозможен. Например, по некоторым категориям весовых товаров. По другим категориям, наоборот, он является хорошим индикатором добросовестности исполнения условий договора поставки, и тут глупо соглашаться с недопоставкой без санкций.

- То есть 3% - "стандартный" уровень недопоставки? Можно ли вообще говорить о каком-то среднем показателе?

- Это зависит от компании, от поставщика. Для кого-то характерным признаком является высокая дисциплина, не только в силу правильной организации бизнес-процессов в компании, но и в силу специфики товара, который компания поставляет. А для кого-то - это не свойственно. Есть компании, я не хотел бы их называть, которые обеспечивают service level на уровне 75% - это очень плохой уровень недопоставки. Мы все согласились с тем, что в целом нужно реализовывать разумный подход к тому, как и в каких случаях выставляются штрафные санкции. Дальше - вопрос цифр.

- Когда планируется согласовать новую версию КДП?

- Участниками диалога определен срок до конца года, когда кодекс будет согласован и вступит в силу.

- Дмитрий Козак в интервью "Коммерсанту" говорил о том, что саморегулирование будет иметь смысл, если к процессу подключатся все торговые организации, а их в России 1,6 млн, если считать индивидуальных предпринимателей. Есть ли понимание, как будет работать саморегулирование, если пока в процессе участвуют только крупные участники рынка?

- Пока Кодекс добросовестных практик и, соответственно, решения комиссии, безусловно, распространяются только на тех, кто подписал этот КДП. Конечно же, успех саморегулирования, действительно, зависит от масштабирования этих принципов и от того, какое количество участников рынка следует этим практикам. Но я считаю, что те практики, принципы, которые развивают компании, входящие в АКОРТ, и АКОРТ как ассоциация, объединяющая крупнейших ритейлеров, автоматически распространяются на рынок. По крайней мере, на крупные федеральные сети. Региональные торговые сети, кстати, тоже являются участниками Межотраслевого экспертного совета, они также подписались под кодексом и должны ему следовать.

Некоторые сети, конечно, не участвуют в этом процессе. Но рынок так устроен, что хозяйственные связи складываются в большей степени между теми, кто ведет себя добросовестно и учитывает интересы всех сторон. А тот, кто их не учитывает, получая какие-то преференции за счет отсутствия самоограничений, тот в определенный момент становится некомфортным партнером.

Другое дело, что у нас сейчас экономика такая, что растут издержки, снижается рентабельность сетей, ухудшается положение потребителей. Все это делает более тяжелым путь добровольного самоограничения.

- Какие тренды, на ваш взгляд, будут определять развитие рынка розничной торговли в ближайшее время?

- Я бы выделил несколько тенденций. Это стремление к снижению издержек любыми способами, увеличение доли рынка крупных сетей, развитие нишевых форматов у тех, кто не стремится занять большую долю или конкурентным преимуществом которых является доставка каких-то определенных категорий товаров до определенной категории покупателей, и это качество, конечно.

Средний чек падает, связано это с продолжением сокращения реальных располагаемых доходов граждан. Я думаю, что ситуация не будет улучшаться, но темпы сокращения, может быть, снизятся или даже приблизятся к нулю. В этом смысле финансовые возможности покупателей диктуют модель потребления: они покупают меньше, чаще ходят в магазины и руководствуются принципом рационального потребления. Ритейл еще больше снижает издержки, чтобы иметь возможность предлагать привлекательные цены, при этом важно, чтобы это не приводило к снижению качества.

Конкуренция высока, вы можете в любом крупном городе увидеть стоящие рядом магазины одного формата. Это касается и гипермаркетов, но, может быть, в меньшей степени, а магазинов "у дома" - уж точно. Конкуренция за покупателя очень высока, а конкурировать ценой все тяжелее и тяжелее, потому что издержки и производителей, которые формируют оптовую цену, и ритейла, который формирует розничную цену, высоки. И зона, где ты можешь играть ценой как конкурентным фактором, сокращается. Поэтому важно качество продуктов, сервиса, развитие ритейла как услуги - работа с персоналом, чистота торгового зала, комфорт по другим важным для покупателя параметрам.

Еще одна тенденция - это, конечно, развитие цифровых технологий и как способа снижения издержек разного рода процессов (логистики, работы с персоналом), и как нового канала доставки товаров. Практически все крупные ритейлеры пытаются развивать программы адресной работы с покупателем, дистанционную торговлю. Это соответствует глобальным трендам. При этом цифровизация всегда подразумевает инвестиции в технологии, которые посильны, прежде всего, крупным игрокам. Такие вложения дают эффект именно при хорошем масштабе присутствия на рынке. Поэтому сливки снимут, конечно, крупные игроки - финансовые возможности для развития технологий есть, в первую очередь, у них. Во-вторых, они финансово более устойчивы и, конечно, будут "подбирать" те регионы, где происходит естественное в актуальных экономических условиях вымывание мелких игроков.

Мы, кстати, еще не достигли тех показателей консолидации, которые характерны для близких нам рынков. В Европе, наиболее близкой нам по менталитету торговли и покупателей, доля рынка крупных торговых сетей во многих странах сильно больше 50% - 70-90%. У нас пока 30%. Концентрация рынка продолжит усиливаться, то есть количество компаний будет сокращаться, доля крупных сетей - расти.

- С точки зрения регулирования со стороны государства какие главные риски вы видите?

- Главный риск - это вообще желание порегулировать. Как устроено госрегулирование: исходя из какой-то ситуации принимается норма закона - и действует даже после того, как триггерная ситуация перестала быть актуальной. Это я называю ситуативным регулированием. Это то, с чем предприниматели сейчас борются на примере контрольно-надзорных функций в сфере общественного питания, когда предприятия вынуждены соответствовать требованиям образца 60-х годов прошлого века. В сфере торговли мы такую проблему также видим.

Самая большая опасность - это желание все вопросы двусторонних отношений "покупатель-поставщик" зарегулировать на уровне законов или подзаконных актов. Это неправильный способ, но противопоставить ему можно только эффективное саморегулирование, и мы к этому стремимся.

Второй риск заключается в стремлении регулировать новые тенденции - цифровизацию, онлайн-торговлю - и, конечно, экономические аспекты деятельности ритейла. Во многом регуляторные инициативы основаны на мифах. Например - желание установить предельный уровень торговой наценки. Что такое торговая наценка - это издержки, которые объективно несет торговая организация, связанные с необходимостью аренды торгового зала, с содержанием штата работников, с уплатой налогов, коммунальных платежей. Если эти издержки растут, то растет и торговая наценка. Однако конкуренция на рынке подталкивает ритейлеров сдерживать рост розничных цен, иногда даже снижать наценку. И желание "помочь" нам, установив предельную ставку торговой наценки, - это очень опасная история, потому что экономически рациональное стремление хозяйствующих субъектов снизить издержки, будучи навязано сверху, приведет к обратному эффекту. По сути, произойдет то же, что было в Советском Союзе, когда все определялось директивным образом. Цены были невысокие - товаров по этим невысоким ценам не было. Надеюсь, что до этого не дойдет.